Тайны моря

Море полно тайн и неожиданностей поэтому обращайтесь в визовый центр Испании в Москве. Оно свидетель многих трагедий, военных баталий, больших и малых исторических событий. Подтверждение этому можно найти порой в самых людных известных местах. Так случилось и здесь, в Сочи, у самого берега.

Однажды в тихое солнечное утро я прошел на галечный пляж гостиницы. Несмотря на ранний час и прохладную воду, купающихся было много. Поверхность моря медленно и равномерно вздымалась и бесшумно опадала, оголяя прибрежные камни и тянувшийся вдоль пляжа волнорез. С трудом найдя место, где можно было бы положить надутый прорезиненный матрац, я надел ласты, маску и — в море!

Утренняя вода, еще не замутненная купающимися, давала возможность просматривать все вокруг на несколько метров. Сплошь усыпанное небольшими овальными камнями дно за волнорезом круто обрывается. У самых камней держатся стайки юрких ярко-синих рыбешек. На глубине пять-шесть метров темнеют оазисы невысоких водорослей. Рассматриваю дво, слегка отталкиваясь ластами, плыву дальше.

Становится глубже, но видимость улучшается. Внизу у самого дна осторожные зелепушки что-то склевывают с верхушек бурых водорослей. Едва различаю спокойных, безобидных собачек, неподвижно сидящих на камнях. В тенистой впадине дна притаился морской ерш-скорпена. Вижу, как в песчаном дне широкой расщелины деловито роется усатая барабуля. Сожалею, что не привез с собой на море подводного ружья, а то постарался бы подстрелить эту «королевскую» рыбу. Не сдержав охотничьего азарта, ныряю. Приближаюсь к рыбе на расстояние верного выстрела. Барабуля, будто зная, что я не вооружен, отплывает на метр и опять начинает рыться в песке.

Подо мной плоский камень величиной с сиденье кресла. Набираю воздух и ныряю, с силой оттолкнувшись ластами. Быстро достигаю дна. Глубина около шести метров. Приподнимаю камень и, не отпуская, жду. Камень выбран удачно: через какое-то мгновение из укрытия выскакивает краб. Он не прояви ляет боязни и решительно угрожает мне клешнями. Увеличенный в воде, он кажется с небольшую тарелку, и его щелкающие клешни выглядят устрашающе. Пока мы с крабом вальсировали, я почувствовал, что не могу больше задерживать дыхание и нужно немедленно всплывать. Поднимаясь, я стараюсь не выпускать краба из поля зрения.

Вижу, как он приближается к груде камней, обросших густыми короткими водорослями. Быстро делаю вдох и снова ныряю прямо над крабом, но «беглец» успел добежать до зарослей и спрятаться в них. Раздвигаю руками невысокие водоросли. И вдруг обращаю внимание на то, что камни имеют правильную круглую форму и на них пятна ржавчины. С трудом отрываю от дна крайний камень и отодвигаю в сторону на чистое место. Внимательно рассматриваю и убеждаюсь в том, что передо мной здесь, на дне, лежит самое настоящее пушечное ядро, чугунное и тяжелое, обросшее водорослями.

Да, здесь, в ста метрах от берега, и городе Сочи покоится па дне склад артиллерийских ядер! Слегка очищаю от водорослей ядро и пытаюсь всплыть с ним на поверхность. Ядро тянет ко дну и, проплыв под водой метров пять, чувствую, что до берега не доберусь. Бросаю ядро, и через несколько секунд оно глухо ударяется о скалистое дно.
Решаю вернуться на берег и взять себе в помощь надувной матрац.

После нескольких попыток мне наконец удается забросить ядро на матрац.

На пляже по-разному отнеслись к находке: одни — с опаской (не взорвется ли?), другие — с интересом, а некоторые приспособили найденный предмет для физических упражнений.

После очистки ядро приобрело боевой вид: черное и гладкое, искрящееся на солнце, оно казалось только что выстреленным из чугунной пушки.

В последующие дни я поднял со дна моря более двух десятков пушечных ядер различных размеров. Самые маленькие ядра, или шрапнель, были диаметром три-четыре сантиметра, более крупные — от пяти до одиннадцати, самым большим оказалось первое — двадцать один. Небольшие ядра я находил в каких-нибудь десяти метрах от берега.

Как-то, осматривая дно на глубине примерно семь метров, я увидел светлый предмет, напоминающий по своей форме саблю. Делаю вдох и ухожу под воду. Глубина больше, чем я сначала предполагал. Маска вдавливается в лицо, появляется тупая боль в ушах. Быстро балансирую давление внутри маски и на барабанные перепонки.

Приближаюсь к предмету, который торчит острым концом из отвесной неглубокой впадины. Берусь за острие и, расшатывая, вытаскиваю из твердого дна. Устремляюсь вверх. Отмываю от ила и рассматриваю находку. Оказывается, это обыкновенный корабельный болт, а не сабля. Он весь покрыт желтовато-серым налетом с выступающими кое-где голубыми пятнами окиси металла. Через некоторое время в этом же изломе дна нахожу второй болт, но чуть поменьше.

Медные болты выкованы вручную из чистой красной меди и имеют выбитое в середине клеймо — якорек. О чем говорит этот знак? Возможно, по нему удастся выяснить, чей это был корабль?

Позже узнаю, что такие болты применялись для скрепления деревянных частей парусных кораблей, плавающих вплоть до XIX века.

По-видимому, в этом месте на дне когда-то лежал разбитый ядрами парусный фрегат. Прошло столетие, а может быть и больше, и море растворило деревянные останки корабля, источило железо, и только чугун и медь остались на дне, единственные дошедшие до нас свидетели трагедии.

Нет сомнений в том, что пушечные ядра упали здесь в море в период одной из шести русско-турецких войн. Об этом говорит нам и чугунная пушка на лафете, воздвигнутая на высоком берегу в Сочи почти напротив того места, где на дне моря я и находил ядра. Памятник установлен в честь окончательного освобождения Черноморского побережья от турок.

На дне из больших ядер я сложил пирамиду. Цела ли она или зимние штормы разрушили ее и унесли ядра в глубины моря?