Благодарю судьбу

Рассказывает Андрей Водяницкий -нахлыстовик, стоявший у истоков возрождения московского нахлыста в 70-е годы XX века.

Еще мальчишкой я узнал из рыболовной литературы, что такое нахлыст. Этот способ ловли заинтересовал меня, но в силу объективных причин заняться им я смог только спустя годы, уже в зрелом возрасте. Мое детство и юность прошли на далекой окраине Москвы. Старый деревянный дом смотрел своими окнами на Тимирязевский парк. По утрам меня будил веселый птичий хор, ночь приносила с собой другие звуки - жутковатое уханье филина и резкие крики сов. Парк щедро одаривал березовым соком, малиной и орехами. В большом пруду водилась некрупная, но разнообразная рыба. Удилища изготавливались из лещины, а крючки и леска выменивались у старьевщика на тряпки, которые удавалось выпросить у мамы и бабушки. От этого пруда и началась моя рыболовная тропа.

Ловля спиннингом стала для меня главным увлечением в жизни. Много вечеров было потрачено на раздумья у рабочего стола и эксперименты в ванной комнате. Время показало, что это было не напрасно. Я редко возвращался домой без рыбы. Для себя я установил некоторые правила, которыми руководствуюсь и сегодня. Так, рыбу весом до одного килограмма, пойманную спиннингом, всегда отпускаю. Кроме того, я никогда не ловлю больше, чем это необходимо, даже если попадаю на необыкновенный клев. Честно говоря, поначалу преодолеть страсть было непросто. В 1970 году родители на мое тридцатилетие подарили мне поездку на Сахалин и Курилы. Когда летишь навстречу солнцу из Москвы до Южно-Сахалинска и смотришь в иллюминатор на бесконечность тайги, горные хребты и Байкал, реально ощущаешь, как велика и, к счастью, еще первозданно красива значительная часть нашей земли.

Особый интерес на Сахалине для меня представлял таймень, который водился и, надеюсь, по-прежнему водится на юге острова в озере Тунайча. Укрощение этих «диких лошадок» доставило мне большое удовольствие. Местные рыбаки рассказывали, как на озере однажды появился президент Финляндии Кекконен, большой любитель рыбной ловли. Устроили небольшое соревнование, но самого крупного тайменя и быстрее всех поймал не почетный гость, а его русский водитель, - знай наших! По окончании рыбалки президент снял с себя шикарную куртку и подарил счастливому победителю.

Пришло время перебираться на Курилы, где, как говорили, тоже была интересная рыбалка. Меня взяли с собой местные туристы, которые пришли в восторг, узнав, что я специально прилетел из Москвы, чтобы половить рыбу. По дороге наш старенький сухогруз настиг тайфун, и, наверное, только чудо спасло нас. Ступив на берег, мы попали в мир субтропической растительности, в которой затерялись остатки японских дорог, строений и аэродромов. Стена из травы и цветов высотой в рост человека казалась непроходимой. Над ней возвышались огромные зонты «обычных» лопухов, под каждым из которых можно было укрыться от дождя. Ноги утопали во влажной почве, изборожденной дождевыми потоками. В мареве 100%-ной влажности смутно просматривались желтый диск солнца и сопки. Особенно обрадовались нашему появлению слепни и какие-то внешне симпатичные мушки. От одного укуса этой «симпатяги» лицо человека превращалось в бесформенную массу, и пару дней он ничего не видел. Ознакомившись с обстановкой, поняли, что единственно возможный для нас путь - ровное и твердое, как асфальт, дно моря после отлива. Острова были практически безлюдны, поэтому весь провиант на две недели мы тащили на себе.

Тяжеленные рюкзаки, жара и нехватка кислорода были серьезным испытанием. Казалось, что сердце не выдержит и разорвется. Спасение явилось к нам в виде ягоды, внешне очень похожей на бруснику, которую местные жители называли «клоповкой». Ее мощные тонизирующие свойства быстро восстанавливали наши силы. Когда в конце первого дня пути решили остановиться на ночлег, я взял спиннинг и пошел на разведку. Мелководье, водоросли и крупные камни в воде исключали всякую возможность рыбалки на море. Уже собирался вернуться назад, но тут услышал шум ручья, спрятавшегося в густых зарослях кустарника. Его ширина была метров шесть, а глубина - меньше метра. Косые солнечные лучи и кристально чистая вода позволяли разглядеть на дне каждый камушек. И никаких признаков жизни! Настроение немного упало, а тут еще слепни, как говорится, достали. Шлепнул очередного кровопийцу и машинально бросил в воду. Пару секунд наблюдал, как он весело кружится по течению, наклонился за курткой и вдруг услышал всплеск. Поднял голову -та же картина, только вот слепень исчез с поверхности воды. Это еще что за шутки? Спрятавшись за куст, бросаю следующего, не отрываясь, слежу за ним и вздрагиваю от неожиданности.

С десяток стрел молниеносно оказываются в одной точке. Есть! Форель?! Из-за постоянного течения под берегами образовалось множество пещер, которые и служили надежным убежищем для рыбы. Начал лихорадочно соображать, что делать дальше. Мой спиннинг и блесны, рассчитанные на ловлю крупной рыбы, в этой ситуации были бесполезны. В памяти всплыли отрывки из известной книги Сабанеева. Срезал длинный, упругий и достаточно жесткий прут, со слезами на глазах смотал со спиннинговой катушки супердефицитную немецкую леску и сплел нечто похожее на конический шнур. В сумке обнаружил несколько неизвестно откуда взявшихся одинарных крючков, нашлепал пригоршню слепней, на четвереньках подполз к берегу ручья... Ну а дальше была просто сказка! Так я и прошел со своей импровизированной снастью по островам. Конечно, этот способ ловли был весьма далек от нахлыста в его классическом виде, но для меня это был уже первый практический шаг к нему.

По возвращении в Москву о нахлысте, к сожалению, пришлось забыть: необходимых снастей в продаже не было, не говоря уже о подробных картах и личном транспорте. Но, как говорится, от судьбы не уйдешь. Два года спустя меня направили в долгосрочную командировку в ФРГ, где нахлыст наконец-то стал для меня долгожданной реальностью. Культура рыболовства в этой стране очень высока, тем не менее за соблюдением установленных правил постоянно наблюдают вежливые егеря. Стоимость лицензии на один день зависит от конкретного водоема. Если же вас интересует рыба в чисто гастрономическом смысле, то в любом случае ее значительно выгоднее покупать в магазине. Итак, первым делом я вступил в рыболовный союз и занялся капитальным изучением литературы. Особенно полезным для меня оказался журнал «Нахлыстовик» («Fliegenfischer»). Я нашел в нем богатейший материал, касающийся вязания мушек и тактики ловли не только «царской» рыбы, но и жереха, щуки, усача, язя, леща и т. д. Авторами статей были такие известные нахлыстовики, как Э. Дэво, Ж. П. Метц, Н. Айпельтауер, В. Шумахер, Р. Мозер и многие другие.

В немецком языке есть поговорка, смысл которой состоит в том, что «тот, у кого есть возможность выбора, обречен на муки». Я вспомнил о ней, когда впервые пришел в магазин покупать снасти. От непривычного изобилия разбегались глаза. Промучившись часа два, выбрал все, руководствуясь принципом «золотой середины». Технику забросов я прилежно осваивал каждый день после работы на газоне в собственном саду. Капля камень точит, и, наконец, шнур при забросе перестал издавать характерный для пастушьего кнута звук, послушно вытягивался на травке, а мушка опускалась точно в намеченное место. Можно было отправляться на рыбалку. В часе езды на машине от Франкфурта-на-Майне находится национальный парк Рон. Живописные крутые холмы, лесные массивы, незатронутые хозяйственной деятельностью и избежавшие нашествия туристов. Сплошные ковры из травы и цветов в долинах, от запаха которых в жаркую погоду кружится голова. Масса певчих и хищных птиц, косуль и всякой другой симпатичной живности. Посреди всего этого великолепия неспешно крутит колесо водяной мельницы, любовно сохраненного памятника старины, река Зинн. Рыбная ловля здесь разрешена только на мушку. С собой можно взять две рыбы, причем длина каждого экземпляра должна быть не менее 42 см. В первый день рыбалки я очень старался, но рыба обходила меня стороной. Было жарко, я решил перевести дух и плюхнулся в тень, под какой-то пушистый куст. В это время из-за поворота появился рыболов.

Поравнявшись со мной, он приветливо поздоровался и начал делать забросы. Отточенная техника, ни одного лишнего движения. Ну а потом в воздухе вдруг закружились какие-то насекомые, и поверхность воды сплошь покрылась кругами от всплывающих рыб. Незнакомец быстро поменял мушку и начал вытаскивать одну рыбу за другой, сразу же осторожно отпуская ее назад, в родную стихию. Усталость как рукой сняло, но на мои мушки рыба по-прежнему не обращала ни малейшего внимания. Как только поднявшийся ветерок начал сносить насекомых и количество кругов на воде поубавилось, удачливый рыболов подошел ко мне и представился. Передо мной стоял известный архитектор Г. Фатер, по проектам которого было построено несколько элегантных высотных зданий в банковском центре Франкфурта-на-Майне, и не менее известный автор ряда статей в «Нахлыстовике». Это был подарок судьбы. Представился и я, невольно улыбнувшись, глядя на его откровенно изумленное лицо. В те времена с русскими, как правило, можно было пообщаться только во время официальных бесед или приемов, но чтоб вот так запросто встретиться на реке? Люди разных национальностей, но увлеченные одной и той же страстью быстро находят общий язык.

Мне было крайне интересно узнать, от какой из его мушек потеряла голову форель. Посмотрел и удивился: она показалась мне Золушкой в сравнении с моими элегантными «дамами». Осмотрев мою снасть, Фатер сделал ряд ценных практических советов и предложил половить его снастью. Удилище и шнур идеально сочетались друг с другом, даже дальние забросы получались удивительно легко. Минут через десять хорошая форель заплескалась у меня в подсачеке. Премьера удалась, и я понял главное: не в красоте дело, а учиться нужно еще очень многому. На берегах этой речки я познакомился с другими, не менее известными в деловых кругах людьми, которые уже не могли представить свою жизнь без ловли рыбы на искусственную мушку. Общение с этими доброжелательными фанатиками явилось для меня неоценимой практической школой. Очень скоро пришло время, когда и я в течение одного дня ловил и с удовольствием отпускал с десяток «кондиционных» форелей. Однажды Фатер предложил мне для разнообразия отправиться за голавлем. Крупный голавль всегда был моей желанной добычей, но обмануть этого невероятного хитрюгу в Подмосковье не удавалось.

В один из теплых июльских дней на машинах мы добрались до реки Некар у города Манхайма. Внешне река выглядела довольно симпатично, но непосредственная близость большого промышленного центра со всеми его «прелестями», по правде говоря, не вызывала у меня большого оптимизма. То, что я вскоре увидел, очень напоминало эпизод из старой доброй сказки о мальчике Нильсе, дудочке и крысах, только в несколько ином изложении. Толстые, больше похожие на карпов, голавли как будто встали в очередь за мушкой Фатера. Они жадно хватали ее и с помощью удилища фирмы «Орвис» благополучно оказывались на берегу. Позже в статье «Тактика неподвижной мушки» Фатер подробно изложил суть своего столь эффективного метода ловли. Известная истина «чем дальше от дома - тем крупнее рыба» не давала мне покоя и звала в более отдаленные районы. Наиболее интересной с точки зрения окружающей среды и размеров пойманной рыбы оказалась Бавария. В этих местах довольно популярна аренда водоемов. Река или ручей делится на участки, которые за весьма символическую плату предоставляются в пользование отдельным лицам. Как правило, список арендаторов с годами не меняется, и аренда фактически становится пожизненной. Справедливости ради должен заметить, что мне не приходилось встречать среди этих счастливчиков представителей среднего класса. В обязанность арендатора входит зарыбление своего участка.

Обычная ежегодная норма составляет 700 (семьсот!) кг молоди. Соседи договариваются между собой, какую рыбу будут запускать, поэтому в одной реке водится исключительно форель, а в другой только хариус. «Неблагородная кровь» популярностью не пользуется. Директор рыболовной фирмы «Шекспир» как-то взял меня с собой половить хариуса на одной из таких речек. Я до сих пор вспоминаю килограммовых красавцев цвета старого алюминия, которых он шутливо называл «грязнулями». Один из членов правления фирмы «Даймлер-Бенц» не был рыболовом, но часто приглашал деловых партнеров на свой участок, где в изобилии водилась очень крупная радужная форель. Тем самым он убивал двух зайцев: поддерживал контакты в неформальной обстановке и спасал водоем от неминуемого перенаселения. Во время работы в Германии мне приходилось выезжать в короткие деловые командировки в другие страны. На всякий случай я всегда брал с собой «Смаглер» фирмы «Харди», который уютно устраивался в моем кейсе. Не всегда, конечно, удавалось выкроить время для рыбалки, но все же мне довелось побродить по многим европейским рекам. У каждой из этих рек было что-то свое, неповторимое, но больше всего мне понравилось в Югославии - и места там сказочные, и вся атмосфера очень душевная. Командировка в ФРГ закончилась, и я вернулся на Родину. Приобретенный практический опыт требовал дальнейшего применения. Поразмыслив, я решил попытать счастья в Прибалтике.

Впервые в Литву мы приехали всей семьей на машине в июле 1976 года и остановились в уютном пансионате на берегу моря. Из бесед с местными жителями мне не удалось почерпнуть какой-либо конкретной информации о водоемах. Пришлось сесть за руль и искать самому. Прошло несколько дней, и я случайно оказался на берегу извилистой речки с песчано-галечным дном, ширина которой местами достигала 50 - 60 метров. Многочисленные перекаты с глубокими промоинами сменялись омутами. По берегам небольшими группами лежали крупные валуны, по которым разгуливали кулички. Единственным напоминанием о человеческой цивилизации служили остатки водяной мельницы. Налетевший порыв ветра встряхнул березу, склонившуюся над омутом у противоположного берега. С веток что-то посыпалось, и вода под деревом забурлила. В таких случаях, как говорит Роман Мозер, нужно действовать незамедлительно. Быстро собрал удочку и - вперед, в одних плавках через заросли высоченной крапивы. Глубина реки позволила подойти довольно близко к березе. Делаю заброс и вижу, как моей мушке не дает опуститься на воду чья-то большая белая пасть. Это был голавль весом более килограмма. Азарт был настолько велик, что рыба потеряла всякую осторожность, и мне удалось поймать еще несколько хороших экземпляров. Все последующие дни отпуска проходили по единому сценарию: жена с детьми с утра уходила на пляж, а я, прихватив полбуханки душистого черного хлеба и бутылку минеральной воды, торопился на речку.

Утепленный французский комбинезон позволял находиться в воде до самого вечера. Кроме форели и хариуса, в реке водилось все, что можно было ловить на мушку. Я много и довольно удачно экспериментировал, всегда отпуская пойманную рыбу. Моим личным рекордом стал голавль весом в 2,5 килограмма. На реке со мной иногда случались забавные происшествия. Однажды стою на перекате и слышу за спиной какой-то шум. Оборачиваюсь и вижу крупную выдру, которая, как бурлак, передвигается по берегу и волочет по воде здоровенного леща. Это было настолько забавное зрелище, что я не выдержал и громко рассмеялся. Выдра испуганно метнулась в прибрежные кусты, но далеко не ушла. Когда течение отнесло рыбину на приличное от меня расстояние, она появилась вновь, укоризненно, как мне показалось, посмотрела на меня, подхватила добычу и потащила ее дальше. На завтра ловлю рыбу на том же самом месте и почти физически ощущаю на себе чей-то пристальный взгляд. Это была моя вчерашняя знакомая, которая спокойно расположилась на большом камне у берега и внимательно наблюдала за моими действиями. Я помахал ей рукой, а она как бы в ответ без всплеска ушла под воду. В прозрачной воде переката было видно, что она быстро плывет у самого дна в мою сторону. Когда расстояние между нами сократилось до одного метра, мне стало немного не по себе от этого неожиданного маневра, и я затопал ногами. Выдра резко развернулась и вновь оказалась на камне. Весь ее довольный вид как бы говорил: «Что, испугался?» Мы были квиты, и ничто больше не могло помешать нам стать друзьями. Каждое утро она появлялась на своем камне, как бы приветствуя меня, а потом сразу же исчезала по каким-то своим неотложным делам. Я, в свою очередь, каждый вечер, заканчивая ловлю, оставлял для нее рыбку. Всем в семье так понравились эти места, что еще несколько лет подряд не возникал вопрос, где провести очередной отпуск.

В 80-е годы нахлыст в Москве был известен мало, и я решил заняться просветительской работой со своими друзьями. Местом налих регулярных встреч был клуб спиннингистов, которым руководил Александр Иванович Кузнецов. Он буквально жил этим делом и с удовольствием делился своим многолетним опытом и секретами не только с друзьями и многочисленными учениками, но и со случайными знакомыми на водоеме. Когда я впервые принес в клуб нахлыстовые удочки, шнуры, материалы для вязания мушек и каталоги, реакция моих друзей была довольно сдержанной, что объяснялось двумя основными причинами. Во-первых, ничего подобного, и в первую очередь шнуров, в продаже не было. Во-вторых, они и представить себе не могли, что ловлю нахлыстом, как они говорили, «рыбешек» можно сравнить с ловлей спиннингом судаков и щук. Но интерес в их душах я пробудил, а развить его помог опять-таки счастливый случай. Нала семья снимала дачу в верховьях Москвы-реки, где в выходные дни я все время проводил с нахлыстовой удочкой в руках. Как-то вечером, отведя душу, брел в сторону дома. Мое внимание привлек рыболов, стоявший в воде.

С первого взгляда было ясно, что это нахлыстовик. Рабочий одной из московских ТЭЦ, который никогда не был за границей и не держал в руках фирменных каталогов, из подручных материалов сделал вполне работоспособное удилище и шнур. Свидетельством тому был с десяток плескавшихся в садке голавликов. Меня особенно заинтересовал шнур, искусно состыкованный из прозрачных полиэтиленовых трубочек различного диаметра, а его - моя классная немецкая леска для поводков. Обе стороны расстались весьма довольные сделкой, состоявшейся прямо на берегу. Самодельный шнур вызвал в клубе уже практический интерес. Начали активно думать над тем, как его повторить, какие удилища можно переделать под нахлыстовые, где можно раздобыть скальпы и шелк. Сразу же объявились желающие изготовить инструмент для вязания мушек. Вскоре очень кстати появились первые переведенные на русский язык книги западных специалистов по нахлысту, наладилось регулярное общение и обмен опытом с коллегами из других регионов, и в первую очередь из Прибалтики и Ленинграда.

Многое изменилось в нашей жизни с тех пор, и сегодня эти уже матерые специалисты по теории и практике нахлыста, авторы многих статей и книг с улыбкой вспоминают свое «босоногое детство». Говорят, что время, проведенное на рыбалке, в счет жизни не входит, но тем не менее его не остановишь. Подрастают мои наблюдательные и сообразительные внуки. В мечтах я вижу, как на рассвете они бегут по росе к лодке, вспугивая застывших в тумане цаплей и выпей, как дразнят эхо, поселившееся в березовом лесу на противоположном берегу залива, и радуются своей первой пойманной рыбе. И я уверен, что все так и будет. Как известно, яблочко от яблони...

Я всегда верил в свою рыбацкую судьбу, и она сложилась удачно. Я благодарю ее прежде всего за то, что она свела меня со многими увлеченными и интересными людьми, которые сделали мою жизнь содержательнее и богаче и в нужную минуту всегда оказывались рядом со мной. Она была добра ко мне и подарила мне множество счастливых и незабываемых моментов. Верьте и вы в свою судьбу, и все сбудется. Ну и сами, как говорится, тоже не плошайте. Удачи вам!