Женя и Kastmaster

Наш Женя спорщик заядлый, спорщик-провокатор. Он неутомим и азартен, обладает живым умом и любопытен. Телевизионную передачу, попавшуюся ему на глаз, книгу, статью из за валявшейся в шкафу брошюры или журнала, газетную вырезку, неожиданно найденную меж страниц той же книги, он в мгновение ока способен превратить в предмет спора. Женя обладает непревзойденным талантом к поражающим своей противоречивостью, а иногда совершенной абсурдностью и фантастической алогичностью критическим замечаниям. Достаточно ему высказаться о чем-то, как компания, не в состоянии выносить новой несусветной нелепости, втягивается в очередной длительный, бессмысленный и всегда ей не нужный спор.

В нем Женя никогда не пробует искать мысль пли логику, а наоборот, делает все для их разрушения. Дух противоречия, оппозиция, по не истина, апелляция, по не аргумент, театральное многословие, по не четкость и краткость языка логики всегда были и есть его настоящими целями. В оппонентах нет необходимости, нужны противники и еще больше зрители, и Женя легко находит их в лице компаньонов.

Когда-то в каждом споре Женя наносил им сокрушительное поражение. С ловкостью фокусника он подменял тезисы, пускался в длинные разглагольствования, не имеющие никакого к ним отношения, намеренно уходил от основной мысли, топил ее в бесчисленном количестве подробностей... то есть любым манером сбивал противников с толку, лишь бы не связывать свое безудержное красноречие логикой и темой спора. Если это не приносило успеха все-таки компаньоны имели большой и горький опыт поражений, Женя применял главное и безотказное оружие: он аргументировал к личностям оппонентов, обвиняя их в нежелании и неумении вести корректный с пор, т.е. в собственных же грехах. Дальше все шло как по писанному -компаньоны моментально теряли самообладание, вместе с ним и контроль над происходящим, легко попадались на все уловки и были уже не в состоянии хоть как-то повлиять па ход спора, который Женя совершенно безнаказанно начинал лишать даже не логики, а всякой темы и предмета.

Вскоре можно было наблюдать, как Женя, получив неограниченную свободу для своего безудержного красноречия, апеллирует к любой мысли и к любому аргументу -не важно, своему или чужому, как опровергает собственные утверждения, как тут же в пух и прах разбивает опровержения, как не моргнув глазом рушит аксиомы и как с неподражаемой легкостью низвергает самые неприступные авторитеты!

В ужасе от такого красноречия и безапелляционного напора, компаньоны начинали обвинять Женю в вероломстве, но переполненные чувствами обиды и справедливости, только сотрясали указательными пальцами перед его носом и не могли выдавить (часто -вставить) ни одного вразумительного (любого) слова. И вынужденные доказывать прописные истины и непрестанно возвращать спор в рамки логики, они очень скоро доходили до полуистерического состояния и беспомощные, срывались на рыдания.

Добивал их Женя аргументами к публике. Он был так красочен и живописен, что думалось, вот она - вне себя от восторга рукоплещет с трибун своему любимцу и освистывает его злополучных противников. Полностью затравленным на тот момент компаньонам казалось - они слышат этот свист! Женя любовался своей победой! Он бросал на них победные взгляды! Он принимал лавры как должное! И он купался новациях непрестанно ликующих трибун!

Так заканчивался любой из споров. На следующий день Женя забывал о нем, попадался новый журнал или старый, но уже открытый на другой странице, и с этой минуты компания была обречена на новое испытание. Немалую роль в оглушительных победах Жени, кроме «психических» приемов, играли отвлеченность и глобальность затеваемых им споров. Вряд ли выбор тем был преднамеренным. Скорее, это говорит о свойстве его натуры не отвлекаться па обсуждение обыденных и «простых» вопросов. Но как бы то ни было, Женя получал возможность не опираться на четкую доказательную базу, как то статистические или опытные данные, и не стеснять себя поиском здравой аргументации. Всегда говоря ни о чем, он мог быть убедительно красноречивым и давить на оппонентов своей уверенностью, упорством и эмоциональным наором, в чем, как видно из вышесказанного, превосходил их поодиночке и вместе взятых.

Но возмужавшая в роли спорщиков компания поняла, в чем главные козыри Жени и смогла выработать ответную модель поведения, которой теперь строго придерживается. Она и пе пытается докопаться до истины -это было ее слабостью! Она остается глухой к «психическим» провокациям! Она просто пе соглашается с Женей и усиленно требует у него аргументов - статистики, опытных данных, ссылок на письменные источники, научные монографии и т. д. И пусть споры по-прежнему носят отвлеченный характер и могут касаться вопросов из любой области человеческого познания и бытия - от медицины до гонки вооружений, от коньячного производства до парникового эффекта, но компании, лишившей Женю некоторых преимуществ, теперь удается избежать быстрых и болезненных разгромов к даже больше -иногда общими усилиями нивелировать его эмоциональное превосходство.

Теперь она, как и Женя, доказывает свою правоту исключительно на эмоциях, без намека на аргументацию и логику. Споры идут до полного истощения обеих сторон и приводят к компромиссам перемирия, но никогда к примирению. Не будь дискутируемые вопросы столь отвлеченными, компромиссов бы пе случалось никогда, но так как на самом деле они никого не интересуют, то, спустив пар до остатка, стороны просто берут короткий перерыв и сходятся в новых, не менее острых и не менее отвлеченных спорах. Если раньше, во времена полного превосходства Жени, они напоминали спектакли в театре одного актера, то теперь это в большей степени театрализованные представления и многословные фарсы, в которых компаньоны уже не зрители, а полноправные участники.

Для компании, долгое время бывшей в роли кроликов, безнаказанно заглатываемых удавом, это стало огромным достижением. На смену сокрушительным поражениям пришли боевые ничьи с эмоциональным преимуществом Жени, которые не терзают ее самолюбия и вселяют уверенность в собственных силах. Женя же взамен былых быстрых разгромов получил длительные и бурные прения, во время которых у него появилась возможность в полном объеме показать свои артистические способности, чем он с удовольствием и пользуется. Он как рыба в воде чувствует себя в новых условиях и считает себя бесспорным победителем - эмоциональная победа, которую компаньоны считают только преимуществом, по-прежнему на его стороне.

И носить бы Жене венок триумфатора, если бы не одно досадное поражение - единственное пятно в послужном списке, больше похоже на жирную кляксу, которое перечеркивает все его громкие победы, а все поражения компаньонов делает сущим пустяком, Этот спор стал предметом гордости компаньонов, этот спор - возмездие за все поражения.

Однажды в самом начале нашего общего (и главного) увлечения спиннингом, в извечном желании поспорить Женя коснулся вопроса совсем не отвлеченного. В одну из рыболовных посиделок, когда вся компания была в сборе, он, повертев в руках впервые увиденный Kastmaster и небрежно откинув его в сторону, сделал ставшее роковым заявление; «Пустышка. Ловить не будет». Было ли это заявление сделано но неосторожности или намеренно, неизвестно. Неизвестно также, была ли намеренной его крайняя категоричность и интонация, но Женя не мог не знать о чувствах, которые компания питала к «касту». На тот момент компаньоны еще не имели опыта ловли на эту приманку, но под действием бесчисленных хвалебных статей питали к ней самые нежные чувства. В нее верили, как в чудо, как изваянию кумира, и казалось, что уже первая рыбалка с кастмастером обязательно принесет пусть не рекордный, но непременно выдающийся трофей. Таким образом, заявление Жени было в чем-то равносильно объявлению священной войны, которая, как известно, ведется или до победного конца, или до последнего солдата.

Возможно, Женя поначалу и сам не понял, во что втянул себя, и теперь жалел об этом, но виду подавать не стал и отступать не собирался. Когда оскорбленные в самых глубоких чувствах и потому разъяренные оппоненты навалились на него, он не поддался ни на секунду. Более того, несмотря на эмоциональность своей натуры, сохранил хладнокровие и с ним ясность ума, четко ориентировался в ситуации и вскоре сам перешел в наступление. Для начала Женя попросил оппонентов не опираться только па чужой опыт, чем сразу немного охладил их пыл. После этого он потребовал меньше цитировать рекламные буклеты и забыть «весь этот бред про углы и точность изготовления». Потом он призвал компаньонов мыслить критически. Потом «не ударяться в идолопоклонство», за которое («Вы же грамотные люди!») пристыдил их.

Чувствуя, что теряют инициативу, компаньоны призвали на помощь универсализм и силу крылатых выражений. «Все гениальное просто», - хором заявили они. «Гениальна тут только цена, - ответил Женя. - И совсем немаленькая, как за кусок стального прута!». И оглушенная компания так и не нашлась, что противопоставить столь вескому аргументу.

Помочь им теперь мог только быстрый и «увесистый» результат, и они тут же мстительно решили, что утрут Жене нос уже на ближайших рыбалках. Однако, вооруженные кастмастерами всех весов и размеров, заговорщики терпели неудачу за неудачей! Рыбалка следовала за рыбалкой, сезон подходил к концу, а ни одной рыбины на знаменитые приманки так и не было поймано. Ни на китайские болванки, и ни на самые что ни на есть настоящие, или, как тогда модно было говорить, «оригинальные», с гордо выштамповаппым KASTMASTER на блестящем боку. Женя призывал опомниться «жертв рекламы», а им только и оставалось, что мямлить уже заученные оправдания о том, что опыт их слишком скромен для оценки такой знаменитой и легендарной приманки.

Полное фиаско кастмастера было для Жени лишним подтверждением бесконечно повторяемой им мысли о том, что крайняя простота этой приманки даже теоретически никак не вяжется с приписываемой ей эффективностью, и что все величие «каста» основано на его крайней экономической выгоде, и не больше. Никакие авторитеты, журнальные фотографии огромных жерехов со свисающими из пастей кастмастерами, успехи знакомых для Жени ровным счетом ничего пе значили. Успехи знакомых он приписывал случайности, а статьи вызывали только знаменитое «Не верю!». Упорство же компании, несмотря на отсутствие уловов, не охладевшей к «касту», его раздражало. Причем раздражение и нетерпение со временем росли, тогда как компаньоны, смиренно принимавшие неудачу за неудачей, не теряли надежды и с оптимизмом заглядывали в будущее, Им, в свою очередь, даже с учетом статуса спорщика, была непонятна радикальность и лишенная здравого смысла позиция Жени. Ну, в самом деле, нельзя же отрицать очевидного. Уже тогда у компании закралось первое подозрение, что дело не только и пе столько в неверии в эффективность приманки и не в большой любви к позерству и маргинальности во взглядах, и не в присущей Жене упертости. Было что-то другое, смутное, пока неясное, но, несомненно, им двигавшее. Что-то еще, кроме желания переспорить. Но что? Судя по всему, Женя и сам не отдавал себе отчета в причинах, которые побуждали его не принимать легендарную, проверенную годами приманку.

Но какими бы ни были причины неверия Жени, сдаваться он не собирался. Не могло быть компромиссов и со стороны компании. Спор затянулся, начал разрастаться и занял все пространство. Он витал в воздухе и постоянно давил своей неопределенностью, отчего постоянно вспыхивали быстротечные, по бурные стычки. И надо отдать Жене должное - несмотря на явный численный перевес противоборствующей стороны, он не сдавался. В многочисленных мелких сражениях он как большой стратег и неутомимый спорщик готовился к решающей, способной сокрушить противника схватке. И вот в один из рыболовных вечеров, когда Очередной толстый цветастый журнал, который Женя перелистывал, примостившись в удобном кресле, был открыт на странице с вездесущей рекламой Kastmaster, Женя решил, что такой момент наступил. Нетерпеливо отложив журнал в сторону, он резко встал с кресла и начал нервно мерить шагами комнату. Присутствующие затихли и приготовились слушать: всем им было слишком хорошо известно, что если Женя «заходил», то настало время немедленного и окончательного разъяснения дискутируемого вопроса. В такие моменты oн говорил особенно уверенно, страстно и азартно и возражений на дух не переносил, что, к слову сказать, раньше обычного превращало дискуссии в монологи.

Несколько затянувшийся нервно-задумчивый променад Женя решил остановить, в очередной раз оказавшись в центре комнаты. И после минутной паузы, во время которой аудитория в полной тишине наблюдала его бородатый профиль, начал. Свои уже всем известные утверждения о подозрительно-прибыльной и совсем не гениальной простоте кастмастера, Женя как технически грамотный человек на этот раз решил подкрепить подробным описанием «примитивности технологических процессов», необходимых для его изготовления. Воздух прочертили его амплитудные жесты, призванные показать то, как режут стальной прут. Первый наотмашь и вниз, второй чуть ниже строго горизонтально и ладонью вверх. Потом ладони вернулись в исходное положение и одновременно заскользили по уже пройденному пути, в конце которого почти коснулись друг друга, и таким образом стадия обрезки воображаемой заготовки будущего кастмастера завершилась.

Но Женя снова и снова чертил воздух ладонями, сопровождая свои действия лекцией, полной терминов из области металловедения и слесарного дела. Они были малопонятны аудитории, но здорово заводили Женю, отчего все новые порции прута безостановочно подавались на станки, в какую-то минуту стараниями Жени расположившиеся в обычной квартире. Они сосредоточенно резали и сверлили, электромоторы завывали на высоких тонах, пневматический пресс, готовый к работе, с шумом выдыхал воздух. А Женя все увеличивал темп, все больше увлекаясь производством уже как отдельным процессом, забыв о теме своего выступления. Он метался от станка к станку, что-то настраивал и подкручивал, руки его безостановочно метались, изображая движение отдельных частей железных механизмов. Заготовки с лязгом сыпались в пеналы, сразу же изымались для шлифования и полировки, в тех, что попали па станки первыми, уже просверливались отверстия.

И вот, когда счет будущих кастмастеров уже пошел, наверное, на десятки, первая из них была подана на стол пыхтящего пресса. Женин кулак взвился в воздух, замер на секунду, молотом опустился вниз, с силой шлепнул по раскрытой ладони левой руки и этим обозначил штампование знаменитой надписи и вместе с ним завершение процесса производства Kastmaster.

«Пять минут на все про все, - подытожил Женя. - Просто даже для слесаря-недоучки! Экономическая выгода колоссальная!» «Не тут ли причина «уловистости»?» - поинтересовался Женя, заканчивая технико-экономическое и, надо отдать должное, неподражаемое выступление. Слушатели, наблюдавшие за полным, исключая навешивание тройника, циклом производства кастмастера, сидели как завороженные. не в состоянии произнести ни слова. Здесь были грамотные люди, и о капиталистическом «вложи меньше, а получи больше» были осведомлены, еще учась в высших учебных заведениях. И о том, что изготовить Kastmaster технически просто, пусть половина из присутствующих и была гуманитариями, тоже догадывались. И теперь они были вынуждены соглашаться с Женей! Опустив вопрос об уловистости приманки, он просто заставлял их это сделать. Но соглашаться с Женей было принципиально недопустима! Да и истина, на этот раз имеющая для компаньонов первостепенное значение, была бы посрамлена - ведь «каст» ловит и ловит прекрасно!

Но еще больше давил на слушателей не полемический выверт Жени, а класс, с которым он прочитал лекцию. В те десять минут лекции он был актером, виртуозно владеющим своим ремеслом, не менее виртуозным мимом и одновременно седовласым профессором, поражающим знанием своего предмета и находившимся сегодня в особенном ударе. И теперь, видя впечатление, которое он произвел на аудиторию, Женя внутренне ликовал. Он обвел аудиторию взглядом, в полной тишине прошел через комнату, сел, откинувшись на спинку, в свое любимое кресло, неспешно закурил сигарету. Рука с сигаретой нашла подлокотник, пальцы левой мягко забарабанил и но колену закинутой на ногу ноги. В этой позе Женя ждал контраргументов, планируя их наголову разбить. Ни дать ни взять профессор, который неожиданно, то ли из-за теплого майского дня, то ли из-за красивой студентки, повстречавшейся ему в коридорах университета, поймал уже подзабытый кураж и теперь, довольный лекцией и произведенным ею успехом, подставил себя под восхищенные взгляды слушателей. Трапеция Жениной бороды, знаменитой Жениной бороды, которая только еще больше добавляла ему сходство с профессором, треснула посередине и раздалась в стороны - он широко и победно улыбается.

Аудитория зашевелилась, когда Женя уже почти выкурил сигарету. На контраргумент решился Славик. Он поднялся со своего стула, прокашлялся и невольно стал следовать академическому тону, И в эту минуту он был похож на раздавленного авторитетом бородатого профессора и от этого сильно робеющего студента. «Женя! Простота изготовления еще не говорит о низких рабочих качествах приманки», - залепетал Славик. «Те же колеблющиеся блесны, - стараясь быстрее закончить фразу, продолжил он, - просто штамповки, но ловят они прекрасно!» Завершив, Славик оглянулся, аудитория закивала головами, поддерживая его и выражая полное согласие с высказанной им мыслью. Женя, на ходу уловив суть вопроса и не дослушав его, сделал из своей профессорской позы останавливающий жест и было от крыл рот, но вдруг осекся и взял секундную паузу. Даю голову па отсечение, что вспомнил он в этот момент о своем любимом и безотказном «Атом-2», которым на водохранилищах ловил щук. Но уже через секунду Женя нашелся и заявил: «Не надо пугать! У Колеблющихся блесен формы (Женя потряс в воздухе пальцем) и никакого идолопоклонства, а тут (в руке у Жени был «каст», который он резко поднял вверх) сказки об углах и всеобщее преклонение!», Технико-идеологический ответ, эта не поддающаяся контраргументам смесь сразила компанию наповал, и на вопросы и замечания больше никто не решился. Профессор тихо ликовал, а аудитории в очередной раз пришлось признать свое полное бессилие перед его артистичной риторикой.

Вскоре после памятной лекций были пойманы первые окуни, потом щучки, а потом и те и другие все чаще стали вешаться на раскритикованную профессором приманку. Но эта мелочь не могла поколебать уверенности Жени. Случайность! Когда несколько окуней, пойманных подряд, были представлены как доказательство, Женя вспомнил старый фокус с изготовлением блесенок из консервной банки, и окуни клевали. Когда на нескольких рыбалках аргументом служили щуки, Женя резонно заявлял, что «щука будет ловиться на все», «Атом-2» отправлялся в воду и как минимум не проигрывал кастмастеру, И поверившая было в скорую победу компания, скрипя зубами, опять была вынуждена признать свою полную беспомощность.

Первым серьезным ударом по уверенности Жени был увесистый жерех длиной под 70 см. По иронии судьбы, пойман он был на кастмасгер, который Женя, «чтобы лишнее место в коробке не занимал», отдал счастливчику перед самой рыбалкой. Когда.уже почти в темноте компания, собравшаяся у машины, слушала рассказ о том, как была поймана рыба, Женя стоял в стороне и упорно молчал. Он молчал, когда компаньоны начали дружно и беззлобно подшучивать над ним, в каждой своей остроте давая понять, что спорить уже не о чем, что с этой минуты спор исчерпал себя и надо признавать поражение. Но как только запал компаньонов немного угас и сменился суетой сборов, отмалчивавшийся и от этого казавшийся разбитым Женя вдруг невозмутимо заявил, что в вечернем освещении любая блестящая приманка привлекла бы рыбу, и слушать больше ничего не пожелал. Компания оторопела, нов полном нежелании Жени продолжать дискуссию уловила что-то новое, а именно — сомнение, и впервые почувствовала, что пусть не победа, но инициатива уже на ее стороне.

Компаньоны были правы: Женя все-таки заколебался! Сразу после рыбалки он отправился в магазин и для чего-то долго перебирал в руках кастмастеры, которые могли отличаться друг от друга, только как новые монеты одинакового номинала, то есть никак, наконец выбрал один из них, расплатился и с этой минуты думал уже только о его испытании.

Через несколько дней оно состоялось. Как хоругви на крестном ходе, высоко держа в руках спиннинг с болтающимся па шнуре сверкающим кастмастером, шел Женя к любимой излучине реки, на которой держался крупный жерех. Заброс был идеален, и Kastmaster, вычертив над рекой великолепную, подтверждающую его прекрасные полетные качества траекторию, приводнился почти у противоположного берега. Па первом же обороте катушки он наглухо засел, и раздавленный таким поворотом событий Женя долго и угрюмо смотрел на шнур, безвольно вытянувшийся по течению, а потом молча, не проронив ни слова, ушел отсыпаться в машину.

Сразу после возвращения со злополучной рыбалки Женя купил новый кастмастер и его китайский аналог. Он без устали полоскал их на разных водоемах, но так и не смог обрыбить, В конце концов, приобретения были розданы друзьям, которые «обновили» приманки на первых же рыбалках. Это только нелюбовь Жени к каст мастеру, а у компаньонов, наблюдавших за испытаниями, неожиданно вызвало дискуссию о связи веры в приманку и ее уловистости, к которой Женя оставался на удивление равнодушным.

Но вопрос о кастмастере совсем не был забыт, и компания не упускала случая с непривычным и потому вдвойне приятным снисхождением победителей напомнить о нем Жене, предпочитавшему об этом споре не вспоминать. В этих случаях он демонстративно игнорировал любые упоминания об удачах «каста» и, как Фома неверующий, заявлял, что пока он самолично не поймает на эту приманку щуку, окуня и жереха, то и «разговора быть не может». Правда, в то же самое время он не забывал о своих технико-экономических выкладках и неисчислимых китайских слесарях, готовых выпускать хоть миллиард «болванок» в неделю.

По прошествии еще одного сезона, за который уже был потерян счет пойманной на кастмастер рыбы, Женя оставался все так же непреклонен, а его неприязнь к приманке теперь стала легендарной и вышла за границы компании. Друзья и знакомые не упускали случая спросить Женю об успехах в ловле на Kastmaster, а вся эта история постепенно стала частью внутриколлективного фольклора.

Теперь было совершенно понятно, что нелюбовь Жени к кастмастеру не от неверия в его уловистость. Состоятельность приманки была очевидна и проверена опытным путем, на чем он, собственно, в первую очередь и настаивал. И молчание Жени по этому поводу теперь было похоже на фактическое признание поражения. Но причина неимоверного упрямства Жени так и оставалась загадкой. Пока друзья не вспомнили об одном его увлечении.

Что-то подобное, как с обладателем сложной поэтико-технической (как это ни нелепо может звучать) души, обязательно должно было случиться с Женей. Поэт от техники, он одновременно питает пристрастие к логике и абсурдным идеям, техническим деталям и их одушевлению. Добавьте к этому неуемную энергию, склонность к экспериментам, и вы получите причину его редкого увлечения и одновременно безотчетной нелюбви к кастмастеру.

Так вот, Женя — большой поклонник истинно китайских воблеров ценой в три-пять гривен. Эти «шедевры» знакомы каждому рыболову, хотя бы раз задержавшемуся перед базарным лотком какой-нибудь сердобольной бабушки или всезнающего дедушки. Женя без устали выискивает эти «шедевры» и, к большому удовольствию продавцов, задерживается у их лотков подолгу, перебирая в руках бесчисленное количество очень отдаленных аналогов рапал и мегабассов. Набрав за одно посещение N-oe количество «шедеврально» исполненных «чистокровных китайцев», Женя отправляется на рыбалку и начинает свои бесконечные и трудоемкие эксперименты.

По большей части они заканчиваются неудачей. Многие «воблеры» успешно погружаются в воду, перевернувшись на спину и напоминая раздутого под нещадным экваториальным солнцем погибшего кита. Другие на течении пускаются в такие акробатические трюки, что бывают похожи на истребитель, выполняющий каскад фигур высшего пилотажа, или же такой же истребитель, но потерявший всякое управление. Некоторые из воблеров показывают удивительную способность на протяжении одной рыбалки менять свою «игру» от непревзойденной, вызывавшей восхищение у самого требовательного рыболова, до полного ее отсутствия. Даже у такого мастера дискуссий, как Женя, для объяснения этого феномена не находится ни одного внятного технического объяснения. Отдельно стоит группа воблеров, в корпусы которых набирается вода. На этот раз у Жени есть что сказать. По его утверждению, это позитивное свойство, которое при определенных навыках и терпении можно использовать для изменения плавучести воблера. а значит, и горизонта проводки. Кроме того, есть воблеры, умеющие плавать строго вниз, только вправо или только влево, погружаться в воду быстрее джиг-головки, равной ему по объему, не тонущие при любых обстоятельствах, распугивающие рыбу лучше самого страшного хищника...

Попадаются также воблеры, у которых на первом же забросе отламываются колечки, которые должны быть намертво впаяны в их тела. Лишившись связи с леской, воблеры улетают просто на фантастические расстояния и бьют все рекорды по дальности забросов. Также с колечками уплывают крючки, с крючками - рыба, лопатки покрываются сетью трещин или же отлетают после первого же удара о камень или клыки судака и т. д. и т. п.

Однако Женя терпелив и, перебрав неимоверное количество «уродцев», в конце концов натыкается на уникальный «чудо-воблерок» с удивительными свойствами ловить рыбу чуть ли не при любых условиях, даже когда все фирменные и проверенные воблеры бесполезно показывают класс своих баллистических и гидродинамических свойств и не в состоянии заработать хотя бы поклевку. Тогда Женина борода раскалывается надвое, и он, победно расхаживая по берегу, демонстрирует всей компании, оставшейся без улова, судаков, голавлей и жерехов, пойманных им на ужасное «чудо», от одного взгляда на которое человек может получить пожизненное отвращение к любым пластмассовым изделиям. Феноменальные и непревзойденные свойства «чудо-воблера» тут же расписываются во всех красках, и компании ничего не остается, как кивая соглашаться с Женей.

Не последним аргументом в пользу «уродца» служит его крайне низкая, смешная цена. Правда, Женя при этом умалчивает, что для того чтобы найти этот «чудо-воблерок», приходится перебирать десятки его собратьев, общая стоимость которых составляет стоимость двух-трех фирменных воблеров с гарантированным набором качеств. Когда же Жене указывают на это, он тут же вспоминает о стоимости кастмастера, но на этот раз это ни у кого не вызывает желания спорить, а только лишь улыбку.

Это увлечение Жени непреходящее и неувядаемое! В этом весь Женя. В этом с самого начала была причина всего неприятия каст-мастеров. Каждый из воблерков Жени хоть и коряв и часто абсолютно пе рабочий, но личность. Что тут кастмастеры!? В них нет никакой интриги, они абсолютно, из-за принятой у любого серьезного производителя высокой культуры производства, одинаковы и однотипны. и хоть тысячу раз уловисты, по безлики.

Они, блестящие и гордые, всегда есть у Жени в коробке, но на своих «уродцев» он ловит чаще и с куда большим азартом - этого не исправить. Он давно поймал на Kastmaster и окуня, и щучку, и жереха и теперь не утверждает, что на него не ловится. Он все так же любит спорить, и этого тоже не исправить! Кажется, его красноречие непобедимо... Или, лучше сказать, было бы непобедимо, если бы не этот злополучный для него спор! По правде говоря, такого насыщенного и серьезного не случалось больше никогда. Но после него у компании появился козырь посерьезнее красноречия их неуемного оппонента! До сих пор, по прошествии многих лет, когда очередной спор все-таки начинает выходить из-под ее контроля, достаточно вспомнить ставшее знаменитым «Кастмастер ловить не будет!», чтобы вызвать всеобщий и примиряющий смех.