Ловля жереха

Раннее утро сияющего мая в полупустыне Казахстана. На автомобиле-вездеходе едем по пыльной, накатанной дороге вдоль берега Сыр-Дарьи. Автомобиль то мчится по гладкому, как асфальт, «такрыру» — огромному голому пятну— дну высохшей солончаковой лужи, то подскакивает по кочкам, выбегающим и на дорогу.

Немного хочу отступить от темы м рассказать какая прекрасная страна Турция, купить тур в Турцию сейчас совсем не проблема туроператоров сейчас очень много и поэтому купить путевку в турцию дешево как два пальца об асфальт. Поэтому приобретайте недорогие путёвки и летите отдыхать, а теперь перейдёт к теме нашей статьи...

Вас бросает и бьет, но зато в кочках сверкают цветы: маленькие низкие тюльпаны канареечно-желтого и оранжевого цвета, стайки голубых ирисов и цветущее колючие кустики с листвою полынного цвета, покрытые лилово-розовыми цветами, похожими на вереск. Вот по дороге, вся обвалявшись в пыли, ползет небольшая земляная черепаха. Берем ее. Она прячет голову и нопьв свой коробчатый щит, но скоро их высовывает снова и, мотая головой и ногами, старается освободиться.

Выскакивают и прячутся суслики, в воздухе реют мелкие хищники. Утро светлеет и становится жарче. На горизонте появляются стайки быстрых птиц, величиною с голубя. Как гигантские ласточки, они проносятся на бреющем полете стая за стаей — от Сыр-Дарьи в пустыню. Мы останавливаемся и ждем. Вот стайка птиц проходит над машиной. Они летят низко, и ясно видны черные брюшки и подкрылья. Это-чернобрюхие рябки, летящие с водопоя к себе домой, в пустыню, к гнездам.

Когда вы осенью убиваете эту птицу и берете ее за ножки, иногда из клюва струйкой выливается более чем полстакана воды — дневной запас рябка до вечернего водопоя.

Мы стремимся к озерам, густою сетью раскинувшимся по берегам Сыр-Дарьи. Кругом просторно, ровно и пусто. Только глинобитные могильные памятники дают ориентир. Вот целое кладбище с группой памятников, иногда довольно крупных, напоминающих маленькие мечети.

Последний поворот, и всюду заголубели озера, удивительно чистых тонов от голубого до синего и фиолетового, дивно контрастирующих с желто-оранжевыми красками пустыни и прошлогодних камышей. Озера, как правило, плоски и мелки от берега и непригодны для ловли спиннингом без лодки. Близ берегов бродят всевозможные кулики, а на середине темными силуэтами мирно сидят на воде разнообразные утки.

Врезаемся в камыш и подъезжаем к протаке между двух озер. Чистая вода течет стремительно, как в реке. Спиннинг налажен и заброшен.' Что-то будет на новом месте? С первого заброса сразу попадается жерех, в полкило весом.

«Дело будет...»,«Уха будет!..» — гомонят товарищи, но напрасно снова и снова я посылаю блесну, заходя в воду в высоких сапогах: больше поклевок нет.
Верхом на ослике, в лисьей традиционной шапке, подъезжает старый казах. Он не говорит по-русски, только улыбается, сияя морщинками, машет руками. Он явно бракует выбранное нами место и показывает вдаль, стремясь объяснить, что там рыбы больше. Как-никак мы поняли, что на восток, у какой-то недалекой деревни есть хорошее рыбное место. Поблагодарив казаха, мы едем в указанном им направлении. Действительно скоро показалось жилье: у ^глинобитных домиков маленькие бахчи, защищенные от песка наклонной стенкой срезанного камыша.

Заходам в первый дом. Это дом учителя физики и математики. Он отлично говорит по-русски, в его доме чистота и прохлада. В большой комнате — ковры, одеяла, сложенные стопкой подушки у стен, сундуки. Учитель объясняет, что у деревни, в протоке между озер, есть хороший рыбный омут. Тут была когда-то дамба. Ее размыло в паводок, и в глубине у дамбы много всяких рыб.

Мы нетерпеливо мчимся к указанному месту. В узкой протоке между остатками дамбы несется чистая синяя вода и, пенясь, падает в глубокий, весь в струях и водоворотах, плес. Справа и слева протока успокаивается и мирно голубеет в камышах.

С мыска дамбы Делаю первый недальний заброс спиннинга. Десяток оборотов катушки, удар передается в руку. Рука сама подсекает, и какая-то рыба заходила на трещотке. Подматываю лесу, вывожу рыбу: это обычный жерех. Я подвожу его к отмели, он невелик — с килограмм, и товарищ берет его руками (конечно, ни багра, ни подсачка нет).

Дальше все развернулось, как в приятном рыболовном сне: заброс в пену, короткий путь блесны, удар, подсечка — и вывод рыбы на отмель. Шли одни жерехи. От килограмма до трех-четырех. Но вот, после очередной подводки, в воде замелькала довольно крупная рыба, вся сияющая серебром и киноварью. Подвожу. Она взбурлила воду красным, как пламя, хвостом и упорно пошла в глубину, изгибая мой легкий одноручный спиннинг. Неужели язь?
Подвожу ярко раскрашенного красавца к берегу. Это трехкилограммовый жерех, но все его плавники ярко-красного, киноварного цвета. Хвост красный, хотя и не столь яркий. Нижняя губа, как подмазанная губной помадой, тоже цвета чистой киновари.

Вспоминаю атлас промысловых рыб: это красногубый аральский жерех — «хашам». Только в книге написано, что красные цвета не ярки, а о красном хвосте не сказано. Но это явно он, в весеннем наряде!

«Ну и ловля! — говорит один из товарищей, сажая на кукан очередного «красногубого».— Вы их, как из садка, таскаете...»
Обычно я не гонюсь за количеством рыбы; на седьмой-восьмой они начинают терять индивидуальность поимки, да обычно больше и не надо. Но здесь мне захотелось поставить личный рекорд ловли жерехов. Я продолжал ловить, хотя солнце начало припекать. Жерехи шли: чаще обычные, реже — красногубые.

Подошли молодые казахи и с любопытством смотрели на новый для них способ ловли. Ловля шла все с того же мыса. Нас собралось уже пять человек. Но жерехи шли.

— Где купить такую удочку? — спросили юноши-колхозники.
— В городе,— ответил я,— но можно сделать и самому: в ваших озерах и на самодельную снасть можно не плохо ловить.

Объясняю, как сделать удилище с кольцами и простую деревянную катушку. Речь заходит о блеснах и леске. Дарю ребятам то и другое. Они убегают. Скоро подходит очень старый казах. Он долго смотрит на ловлю. Дарим блесну и ему. «Байкал» сияет на солнце. Старик уносит его не без удовольствия, покачивая перед собой.

На будущий год, если мы попадем сюда, возможно, встретим и здесь спиннингистов. Приятно пропагандировать любимый спорт. После двадцать четвертого жереха я почувствовал, что стало жарко и хочется есть.

В воде проплыла змея песочного цвета, мы пугаем ее, но напрасно: она ныряет в норку в дамбе. Дамба была перевязана камышом поперек, камыш сгнил в земле, и в дамбе образовались длинные норы. Перед завтраком купаемся в прохладной воде, нагретой в заводях.

— Ставьте ногу вот в эту ямку,— говорит товарищ,— я здесь выходил из воды, очень удобно.

Прежде чем сунусь ногу в ямку, заглядываю туда и... встречаю холодный взгляд какой-то змеи.

— Спасибо,— отвечаю я,— обойдемся без вашей ямки, вы посмотрите, кто там сидит.

О прелестях завтрака в просторах у неведомых озер, на душистом ветре с ароматом степей, можно не говорить: это и так ясно любому рыболову.
На горизонте маячит вербдюд. Ишак, пасущийся в степи, кричит не очень благозвучно, но явно по-весеннему.

Над камышами проносятся утки. По отмелям гомонят кулики. Жерехи сотрясают кукан в мелкой заводи. Очень хорошо в Казахстане.