Загадочное озеро

Я постоянно приезжаю в деревню к бабушке, а мой родной город это Санкт-Петербург, и в деревне я присмотрел один очень интересный пруд, но меня удивляло: такая масса карася, а не клюет. Кого ни спроси, махнут рукой: пустое, мол, дело. Не пойдет, избалован. Корму вволю.

А Долгое — озеро порядочное. Изогнулось буквой «Г» километра на четыре. Глубина тоже ладная — метров до пятнадцати доходит. Концы же мелководные, вязкие, с целебной грязью. Их здесь булунами зовут. Местные жители (озеро от деревни километрах в десяти, в глухомани) ловят карася сетями. В тихие, жаркие дни карась в булуны лезет. И карась что надо, не менее ладони. Есть и по килограмму и даже по два.

При первом знакомстве с этим удивительно живописным озером у меня дух захватило. Казалось, природа собрала здесь воедино самое прекрасное со всей округи. Окруженное со всех сторон неприступными горами, с каменистыми, заросшими соснами и лиственницами берегами, оно рисовалось в воображении землей обетованной. Подсиненная вода, живописно изогнутые непонятной силой деревья, розовые гранитные валуны и трепетно-зыбкий голубой дымок над водой.

Два дня проведены на озере. Но все мои попытки наловить хотя бы на уху безуспешны. Какие только насадкн я не перепробовал! Ни одной поклевки! У рыбы — и без рыбы. Досадное положение. Правда, я мог войти в компанию к приехавшим из деревни двум рыбакам с сетями. Но... такое не по моему вкусу. Ни радости, ни удовлетворения от ловли сетью. Я даже отказался от предложенных мне двух десятков карасей и сознательно «морил» себя без ухи целых три дня за свое неумение. Жажда разгадать тайму озера и его столь несговорчивых обитателей захватила меня. И хотя заменю убывала домашняя снедь, я твердо решил добиться своего, благо времени впереди было достаточно.

Первое, что я решил сделать, это провести общее наблюдение за озером. И не зря. Очень скоро я заметил, что даже в незначительный ветер карась в булуны на жировку не идет. Но чем же он питается при подобной ситуации? Значит, у него есть какой-то резерв? Заметил я также и то, что при ветре, будь он западный или восточный, волной отрывает со дна и выносит из мелководных булунов серовато-коричневые лепёхи. Местные рыбаки зовут их пеной и на чем свет поносят: сети забивают.

...Солнце опустилось за горы. Третий вечер я на загадочном озере. Вытолкав из тростников долбленый ботник, плыву туда, где на изгибе буквы «Г» метров на двадцать выступает каменистый мысок. Вечер удивительно тихий. Но от дневного ветра вода еще не успокоилась. Заметно незначительное движение. Тянет пену. На мыске несколько удобных, крытых лиственничной корой шалашей. В стороне деревянные корытья. Здесь сидят ар-шанщики, жители ближайших сел. Принимают от ревматизма грязевые ванны. Но сейчас август. На лечение уже никто не приезжает. Шалаши пустуют. В одном из них моя резиденция.

Еще светло. За удочки и не берусь. На середине озера скопище уток. Крик, гам. Летит стайка турпанов, селезни, наверное. Здесь их называют черными утками или горбоносами. В булуне утки снижаются, садятся. Я остановился в самом узком месте. Ширина не более трехсот метров. Наискось, на противоположном берегу что-то сильно плеснуло. Слышу фырканье. Вглядываюсь: лось. Мне видны его коряжистые рога.

Зверь плывет вдоль берега, ко мне не приближается. С другой стороны на озере непонятный гул, напоминающий шум крупного дождя по воде. Но небо чистое. Прислушиваюсь. Таинственные звуки нарастают. Уже слышны отдельные всплески. Что это? Минут десять сижу, слушаю, наблюдаю. Во всю ширину озера медленно движется какое-то невообразимое чудовище. Вода пенится, бурлит. Тысячи мелких одновременных всплесков. Да это же рыба!

Изогнувшись, неуклюже выворачиваются из воды тяжелые караси. Целая армия. Никогда ничего подобного не приходилось мне видеть. И тут я обратил внимание на чуть было не ускользнувшую от меня, казалось бы незначительную, деталь. Мимо мыска по ходу рыбы медленно проносило несколько лепешек уже названной мной пены.

Колыхнулась одна. А вот вторая. «Должно, караси идут так густо, что некуда и обойти»,— подумал я и стал более внимательно всматриваться в воду. Характерное карасиное чмокание, частое покачивание пены подсказали другое: караси лакомились пеной!

Ночь я не спал. В ушах все еще стоял плеск воды, густая масса медленно надвигавшейся рыбы. Несколько раз выходил из шалаша, подбрасывал в костер дрова, прислушивался. Озеро было спокойно.

Утром чуть свет я уже был на воде. Подгреб к одной из пенных лепех, взял ее на весло. Она очень похожа на поднимающуюся опару. Губчатая, серая с розоватым оттенком корочка, под ней рыхлая желтоватая масса. Несомненно, это колония каких-то мельчайших водорослей, а может быть, и микроорганизмов, подобных дрожжевым бактериям.

Надо испробовать пену в качестве насадки. Но заметит ли рыба небольшой комочек на крючке? Ведь караси привыкли к крупным, с тарелку величиной, лепехам, которых много вокруг. Решил переконструировать удочку. Срезал на берегу гибкий таловый прут, сделал из него небольшой об-ручок.

Прямо к нему привязал четыре коротеньких, пятисантиметровых, поводка с крючками. Затем по центру прикрепил все это к леске. Но возьмет ли рыба днем? В это время она по дну или в траве шарит. Надо ждать вечера. Что ж, я и на это согласен. А чтобы как-то убить время, попив чайку, пошел собирать голубицу — она рядом.

Вечер. Сел в ботнше, выгреб на середину озера. Ветер дул в обратном направлении. Это беспокоило. «А вдруг рыба не пойдет?» Но услышал всплески. Наживил на крючки небольшими порциями новую, диковинную насадку. Выбрал подходящую по размерам пенную лепешку, положил на нее обруч так, чтоб насадка чуть-чуть свешивалась Осторожно, спуская с катушки леску, отплыл Рыбы рядом.

Начали теребить неподалеку от лодки кусок пены. Что-то будет... И тут увидел, как закачался мой обручок и вдруг весь ушел под воду Рыба засеклась сама. Начал подматывать, но что-то уж очень тяжело «Порядочный, наверное»,— пронеслось в голове. Придвинул ногой подсачек Где-то в глубине упиралась рыбина. Еще! Еще! Подвел подсачек. Два карася! И славные, граммов по пятьсот. Некоторое время сидел, любовался тяжелыми, точно отлитыми из золота красавцами.

Меня вместе с рыбой относило. Еще не успокоившись, вновь настроил удочку. Не успел отгрести — клюнуло. На этот раз карась оказался упрямым. Боясь схода, я дважды отпустил леску. Наконец упрямец сдался. Это был карась-великан. Подобных мне никогда ловить не приходилось.

Уже темнело, но караси продолжали клевать. «Хватит»,— решил я. Награда за все эти дни была неплохая. А кроме того, я теперь твердо знал, что улов у меня в руках. Этого сознания довольно. Все-таки я победил, разгадал тайну озера.

Весело потрескивал костер. Жарились на рожпях с таким трудом добытые караси. Ночь Черной стеной придвинулся к озеру лес. Где-то всплескивает вода. Рыба ли, птица? А может, и лось. Кто знает...